|
Анатолий ГоловатенкоКЛЯКСЫ НА ВОДЕКуда ж нам плыть? Где дружба - там божба, где врозь табак - гребцы давно табанят. Роскошный разворот, но нос вполне кабаний у корабля. А вдруг забарабанить по палубе веслом - и ворожба вмиг вывезет наивных мореходов туда, где свиньи сыты, овцы целы, где долог год, где планка от прицела на славу слажена, где даже доброхоты помогут - не советом, так изветом, где Бог неведомый всех одарит Заветом, где меткий глаз подскажет курс исхода. Сверяем компасы, припасы пополняем. Куда ж нам плыть? Откуда прыть и стать? А может быть, пора бы перестать креститься на миражи маяков? Пусть кормчий пьян, пусть штурман невменяем, пусть ражий боцман нам вменит в вину враждебный рок и приключений жажду, пусть капитан за борт - и был таков, - всё это было, даже не однажды. Но всякий, кто берётся за весло, кто знает курс и помнит ремесло, сойдёт на берег - там, где повезло понять, что ближний нам не каждый. xxx Мир по-прежнему эластичен - тащит прочь, словно старый чулок, пять сюжетов. Раз начали кичем - то и неча пенять на пролог. И на зеркало нечего скалиться - не обломится. В хлам или влом - но паломничество в Апокалипсис начинается за углом. Мир, однако, слегка эксцентричен. Путешествуя, не разобрать, в чём интрига, кто прав, кто вторичен, кто не вовремя выставил рать из наёмников-пересмешников. Пара смежных миров - хоть куда, но и с нашим повязаны-смешаны, не безгрешны - и то не беда. Ну, зияют лакунами-брешами... Все довольны и даже утешены. Лабух странствует. Тропы провешены. Виснет брань. Тесен ворот повешенным. Лебеда вдоль дорог. Лабуда. xxx Кто назначит в наряд, кто нарядит за так в чуть поблекшее старое платье. Пара прядей седых - лыко в строку, но явно ещё не обряд. не обрящут - так хоть говорят... Бей подряд - хоть под дых, хоть навзрыд, хоть в пятак. Вход оплачен, а выдох бесплатен. И бесплотен Плотин, и Платон расстрелял надоевших античных рапсодов. Раз философ кретин - надо счёт оплатить... Кто-то смел, кто-то встрял в разговор с неуместною одой. По стихам - яко посуху, посохом в лоб сыну-неслуху. А на духу ведь не стыдно сказать - всё и так на слуху. Кто не люб, кто-то жлоб, кто признаний наслушался досыта. Всем по серьгам, а сестрам вязать паутину пустых разговоров. Ни вперёд, ни назад. Кто нас снимет с поста? Кто впросак, кто простак, кто успел нанизать пару бусин на нить... И, наверное, самый проворный уже где-то поставил тиски и верстак. Кто кого в оборот, кому терпится в рот, а кому хоронить... Смерть красна на миру, а похмелье в пиру будет впредь не чужим, но позорным. xxx Левым галсом, потея и крадучись, не пробраться сквозь эти широты. Долгота - под неведомым градусом - угрожает крутым поворотом. Хитроумны интриги, но каверзы разверзают напрасно нам хляби. Даже юнга поймёт, что на траверзе - ничего, кроме зыби и ряби. Море, может быть, и ювенильное, но пенять тут, пожалуй что, некому. Ничего, кроме брызг из чернильницы, - что за бортом искать человека... Ничего, пару румбов направо - и анапесты вспенятся ямбами. Курс прочерчен немного коряво - Но мы это заранее знали и поэтому впрок накорябали пару строк в судовом журнале. xxx Иная стилистика - лоснится столица лацканами лапсердаков. Лица близятся. Играем в три листика. Мистика. Сдача. Атака. Кавардак в бардаке - но в притоне полночь недоверчиво нам блазнится. Неулыбчив бродяга на чердаке. Сон в подвале, в затоне волны - полно, ведь это победа в блице с неработающими часами. Карты на воду, вёсла побоку, по бокалу вина - мы сами будем пениться, станем длиться, петь присаженными голосами. Кубки за борт. По пробке - обухом притупившегося топора. Хлябь расступится - будем сниться. Твердь остынет - в руке синица. Все мы - кляксы Его пера. январь 2оо1 г.
|
Анатолий Головатенко |
||||||||||||||||||
|