***
     Калейдоскоп окраин,
     Египетская вязь,
     Идет домой хозяин
     Пошатываясь.
     
     Хозяин всей вселенной
     Любых поместий пан,
     Адам идет нетленный,
     Немного пьян.
     
     В мозгу его немало
     Соображений есть,
     И жажда идеала,
     И воинская честь,
     
     Любовь к одной красивой,
     Увиденной вчера,
     Тревога о России
     И прочая мура.
     
     Ему так объяснили,
     Что это ерунда,
     Из ящика витии,
     Чужие господа.
     
     Пежо и Мицубиси,
     Мол, жребий твой таков,
     Заоблачные выси -
     Для разных мудаков.
     
     У Ванина квартира,
     У Лукиных еда,
     У Таньки из сортира
     Не каплет никогда.
     
     А что святой Егорий
     Зовет, едрена вошь,
     Поедешь ты на море,
     У моря отдохнешь...
     
     
     
     ***
     Я зашел в интернет прогуляться,
     Вижу много знакомых имен,
     Тут паяц, там какая-то цаца,
     Фараон, махаон, легион.
     Все слова я найду, все отличия,
     Ничего не укроется, нет,
     И подружка с искусственным личиком
     Виртуальный устроит минет.
     Ни кривляться не надо, ни плакаться,
     Чтоб барахтаться в этой сети,
     Как зверьку, обещают нам лакомство,
     Если будем сидеть взаперти.
     
     
     
     ***
     Не качество и не количество,
     не пустота, не чарованье,
     дней обнаженных электричество,
     привыкшее следить за нами.
     Ты в голос, а другой - вполголоса,
     тебе - по роже, он пожиже,
     и прелесть золотого колоса
     воспринимает как поживу.
     Дружина, отложив сражение,
     о лучшей участи хлопочет,
     и к истине телодвижение
     пронумеровано. Над ночью
     висит набат глухого хохота,
     высокий голос подвывает...
     Хирург навскидку время штопает,
     сшивает сны и расставанья.
     
     
     
     ***
     Звенели проемы и пели проебы,
     и тьма по районам сгущалась до злобы.
     
     Чморили цыганок, ценили ухабы,
     от кислых сигарок не кисли хотя бы…
     
     И цокало время у нас за спиною:
     таким – лотерея, а прочим – зимовье.
     
     Поежась, разнежась, то в юрте, то в чуме,
     от денег разъезжих до Божьего чуда,
     
     от давок и девок до Божьего жала,
     чтоб спесь отлетела, чтоб сила сдержала
     
     до векаскончанья, до светозатменья,
     на чахлые частности – путы забвенья.
     
     
     
     ***

     Описывать двусмысленную ситуацию: закат, рассвет, выкуренные сигареты... Обознаться, никого нет, в городе лето. Обернуться: дождь, тьма, осень, зима, весна... В исподнем стоят дома, как собственные ногти, рассматривают времена. Подрагивают верхними этажами, подумать только: мы жили, жили, враждовали, лажали, сопротивлялись режиму. На лестничных пролетах тьма, никого, только красноносый от слез и вина, раскачивается сошедший с ума, насвистывает выпавший из окна.
     
     
     
     ***
     Мне не на что надеяться, поскольку
     и я осколок, и судьба – обмылок,
     с вещами – не на вечную попойку,
     не власть над миром,
     но где-нибудь, на острове Шайтане,
     средь океана, красными губами
     вышептовать молитву Далай-ламе,
     высвистывать мелодию прощанья…
     нет, не за этим я сюда ходил…
     
     
     
     Из писем Николаю Ньоллю
     
     1.
     Писать - не писать, было б жить о чем,
     пустота за левым твоим плечом,
     за правым ангел, впереди - путь,
     не забудь закурить и вокруг взглянуть
     вот идет красотка, юбка ее коротка,
     такую видно издалека,
     улыбается чему, наверное своему,
     но может быть и тебе, так что быть по сему,
     подойди, скажи деточка, вы куда,
     прогуляться со мной не составит ли вам труда,
     попить кофейку, попить винца,
     а может и поглядеть на мово молодца
     она усмехнется и ответит: паренек, эх-ма,
     не сошел ли ты, мил друг, с ума,
     хочу от армани шляпку или достать до звезд,
     к тому ж нынче пост,
     а впрочем пойдем пройдемся отчего не пойти,
     у меня свободное время есть до шести...
     
     
     2.
     Против печали всегда есть средство, и не одно,
     напрашивается: вино, или там, кино,
     но я скажу густая горячая кровь,
     и рифму даже не стану сюда добавлять. Покрой
     нашей жизни изящен, но требует искусности в волшебстве,
     не то, чтоб воду - в вино, но хотя бы небо - в траве,
     трассу на юг, прочерченную на восток,
     после секса - глоток, после стиха - восторг...
     я не умею никого утешать, чур меня, чур!
     да и в наших отношениях это необязательный перебор,
     но после всех отстроенных кур,
     когда прожиты шуры-муры, аревуар, бонжур,
     отступает сон, рассеивается сюр,
     распахивается простор...
     
     
     3.
     Развести травести на амур чересчур, ей сказать оревуар вместо всех бонжур, подтянуться к востоку, к восторгу лицом, не бояться быть молодцом... ...это юная доля как в поле мяч, это время любовей, хоть стой, хоть плачь, за тобою позднее придет расчет, так что щелкай ее, лотерею. Чет или нечет там - все равно одно, оправдаться нечем, ты влип давно...
     
     
     4.
     Не кино и не казнь, а строка, строка,
     отвлекай - привлекай, я был пьян слегка,
     слегонца улыбка на пол-лица,
     она выдавала меня, подлеца.
     Девка на выданье, косая сажень в плечах - мужик,
     я отслужил, а другой заслужил вина,
     над лесами, морями, долами - вжик! -
     просвистел, пролетел, пропел свое, старина.
     Истоптал железные башмаки и медные истоптал,
     Явился в серебряную страну, сделал там привал,
     Красотку Марью исцеловал.
     Живого места не ней не найти.
     Она истомой полна, влюблена, пьяна,
     Ждет - не дождется, чтоб ночь темна,
     Своего сужденого, возлюбленного, мэна,
     А он с утреца в пути.
     В золотой стране его гибель ждет,
     А он не знает о том и поет,
     Он спешит туда, идиот,
     И его не остановить.
     А Марья, Марья сидит у окна,
     Хороша - алый мак, но уже грустна,
     За окном - туман, не видать ни хрена...
     
     Он еще жив-здоров, весел вполне, а она
     Уже начинает выть.
     
     
     
     В начале 80-х...
     
     После завтрака худого
     Ты шагаешь налегке,
     Два свиданья в полшестого,
     Рупь с полтиной в кошельке.
     
     Отстрелявши сигарету
     Говоришь одной: постой,
     Ты куда? в метро? одета?
     Лучше ведь лежать раздетой
     Где-то в заросли густой!
     
     У нее есть рупь в кармане,
     У тебя веселый взгляд,
     Значит, завтра вы в Рязани,
     В среду где-нибудь в Казани,
     К сентябрю в Нахичевани,
     А потом уже назад...
     
     
     
     Неклассическая баллада
     
     Вина всегда невинна,
     Где высь - там глубина,
     На небесах картинная,
     Полная луна.
     
     Луна мерцает, бледная,
     Владычица тенет,
     И говорят о ней одной
     По разному, мой свет.
     
     Один восплачет: вот она,
     Царица наших бед,
     За облаком, бесплотная,
     Ее и вовсе нет.
     
     Другой припомнит: исстари
     Так возлюбил поэт
     Ея, что храм ей выстроил,
     Поднявшись на Тибет.
     
     Прошепчет третий: мертвые
     Нашли на ней приют,
     Пьют бледный свет, немотствуют,
     «Я - это Ты», - поют.
     
     Мой свет, зари вечерния
     Не бойся, но смотри,
     Оставь свои влечения
     До утренней зари.
     
     У света отраженного
     Коварна белизна,
     Луна вращает жернова
     И мелет времена.
     
     Один плясун хотел над ней
     Подняться... Где он, где?
     Был растворен теченьем дней,
     Как соль в морской воде.
     
     Луна же сочленяет
     Прилив, отлив,
     И нас не разделяет,
     Кто мертв, кто жив.
     
     
     
     Параноик в городе
     
     Кажется, он оглянулся. Я его видел. Он помнит. Красно-черный. Ласковый. Показывает мне виды. Делает жесты. За манивает. Ух ты, какой член...
     Я ведь не гомосексуалист. Не гей. Я вообще не весел. У меня давно не было весен и весел. Кусается. Касается меня этим кусанием. Совести нет. В метрополитене. Таня, алло, тут пристал ко мне какой-то. Расставания твои, говорит, были лишними. И старания тем более. Карточка, у меня была карточка, позволяющая выйти из лабиринта. Вот сейчас, вот в этом банкомате, обналичу. Лицо. Лик. Личина. Лисица ты, хвост трубой. Рыжая королева лесов. Коричневые глазки посмеиваются. Плотоядно. Постыдно. Ты что мне предлагаешь? Кому, послушай? Посмотри на меня, у меня нездоровая кожа. Плохой аппетит. Тусклый взгляд. Блин, кажется сломан. Карточка не вынимается. Телефон-то у них указан? Сейчас наберу. Как, связь упразднена?! Не приближайся ко мне. У тебя изо рта отвратительно пахнет. Какая у нее тяжелая грудь! Какие длинные ноги! Она обвивает меня своими ногами. Она меня душит. Все, кончено, мы поднимаемся вверх. Город как в кино. Удаляются крыши, трубы, рекламные растяжки. Вот берег реки, вот еще один берег. Без бля.
     
     
     
     ***
     Не знаю, право, о ком
     С надрывом или печалью, -
     Иду я за табаком
     И пожимаю плечами.
     
     Казалось бы, дело пустяк,
     Но дураку приятно
     Хороший купить табак
     На набережной, - и обратно.
     
     Там дельфины у катеров
     Кажут черные спины,
     Там ярче роза ветров,
     Нежнее гнет середины.
     
     И чайка белым крылом
     Приветствует ропот стихии,
     И слаще печаль о былом,
     Достойная водевиля.
     
     
     
     Из Ялтинских песенок.
     
     Карнавальное настроение
     Ветер северный прян и свеж,
     У бармена хорошее зрение,
     Видит Кубу он и Бангладеш.
     Остальные гуляют парами,
     Или по трое, как повезет,
     И встречают под песенки старые
     Из Италии пароход.
     
     Никому и никто не должен,
     Никого и в помине нет,
     Только над предрассветной дрожью
     Занимается ясный свет.
     Разукрашенная история
     Под бесцельные вздохи пар,
     Так из эйдосов и апорий
     Удаляют досадный пар.
     И в сухом остатке - ни тени
     Сожаления. Сок и смех
     Под ритмическое движение
     Опускающее наверх.
     Он вонзает в нее на выдохе,
     Хоть не бес и не йог, а плут,
     С пересчетами и обидами
     Перерыв на тридцать минут.
     
     
     
     ***
     жизнь невозможна невозможна невозможна
     с какой-то точки зрения
     надежды нет и проблеска надежды нет
     
     сидишь себе в угол забился
     
     бетонная клетка
     выходишь редко
     бедный ты детко
     глотаешь таблетки
     
     чахнешь волчий вой
     вай-вай ах ты!
     от тоски такой
     в городах теракты
     
     супермаркет спалили
     телестудию подвзорвали
     или - или
     это вам не трали-вали
     
     а мы гуляли
     в кино ходили
     в подворотне к стеночке девочек прижимали
     то есть вели себя как в водевиле
     на карнавале
     
     а с какой-то стороны
     ничего кроме войны
     ничего кроме вины
     кроме говна -
                ни хрена
     пьяные пацаны
     шпана
     
     ухожу я в Третий Рим
     хошь давай за мною
     там-то и поговорим
     кто и в чем виновен
     
     если сильно виноват -
                                    значит в ад
     если плачешь то гуд бай -
                                    сразу в рай
     
     остальные остаются
     разбирать что к чему
     где святыя где рябыя
     где перченыя
     
     а подруги в Третьем Риме
     просто класс
     шасть по лужам и босыми -
     целят в нас
     
     синевзоры синереки
     и зеленые моря...
     
     А болото в человеке -
     Это зря
     
     
     
     ***
     Дождь это, Господи пощади,
     То, что бьется, колется, мнется, жмется,
     Или сердце, загнанное в груди,
     Среди иноверцев и инородцев.
     
     Что ты скажешь? Война теперь невозможна.
     Пацифистов на улицах - бог ты мой!
     Одна ест мороженое, другой - пирожное,
     Они не хотят в окопы, хотят домой.
     
     А тех, кто взрывает самолеты, ставит мины у прилавков
     Перестреляют скоро, и все пойдет на лад,
     На это сделаны очень большие ставки
     И персонально мало кто виноват.
     
     На паспортах - чипы, в мозгах чипы,
     Товарные знаки, никаких знамен,
     Самый популярный логотип -
     Апокалипсис отменен.
     
     Я не сочувствую боевику-чечену,
     Красавцу Бен-Ладену, безумцу аль-Закрави,
     Но окончательная победа над ними, несомненно
     Обозначит начало мира, в котором не будет любви.
     
     
     
     Первые шаги в церковнославянском...
     
     Причуднолиственное древо,
     Благоутробное зело,
     Призри на ны, прими во чрево,
     Отринь бессмыслие и зло.
     
     Молю тебя, о Матерь-Дева,
     Уйми презренное число,
     Для сокровенного напева
     Возьми нас под свое крыло.
     
     Укрой, введи в чертоги речи,
     Где воссияла благодать,
     Чтоб тварный мир вочеловечить,
     А не оцифровать.
     
     
     
     Совсем простенький сонет
     
     Летят облака, летят,
     Об этом многое спето,
     Над городом, в сторону лета,
     Как тысячу лет назад.
     
     Память ищет сюжета,
     Кошка ищет котят,
     Педик желает в зад,
     Вечностью ночь согрета.
     
     Знай, по соседству ад,
     Где черти скулят о мщенье,
     Зовет нас на свой парад,
     Воет из каждой щели.
     Но каждый, кто виноват,
     Надеется на прощенье.