|
|
||
|
||
|
Анастасия РомановаБОЛЬШОЙ СОБЛАЗН
СОДЕРЖАНИЕ:
CAPS LOCK ВИОЛОНЧЕЛЬ ОБРАЩЕНИЕ МИНОТАВРА Крымская зима… припала к щеке прилипала мигрень… шило люди скачущие за стратифицированным счастьем… ПОСТЫ парадняк, космический парадиз… короткий сон земная манна… Когда утром хозяйка кричит собирая пустые бутылки… СМЕЮЩАЯСЯ КОЛЫБЕЛЬ FASHION’05 понимание убыван… камень предков тяжел я мимо прошел… Жестяной божок крыш… ОПТИМИЗМ ПРИМОРСКИЕ ИСТОРИИ ЛЮБВИ ТЕЛО БОЛЬШОЙ СОБЛАЗН Яко гиацинтов запахи… ЧТО ПРОИСХОДИТ? СКАНДАЛ ПОХОЛОДАНИЕ ПРОЗРЕВАЮЩЕЕ СЕРДЦЕ: EN RUSSE Испросил старик, по ком звонит… ПЕСЕНКА Купейный свободен… промысел дня… ПНЕВМАТИЧЕСКИЙ ГРОТЕСК НАХОДКА AРШАН БАМ РАСШИФРОВКА УССУРИЙСК–СЛЮДЯНКА ИЗ ДОРОЖНЫХ БАЕК БОЕВЫХ МАГОВ ХОЛМ кто здесь мусорщиков целовал?.. Надежда вежд… DICHTUNG/DICHTEN КИРИЛЛ И МЕФОДИЙ: ЧИСТОПОЛЬ CAPS LOCK ВИОЛОНЧЕЛЬ СПИТ ЧЕЛОВЕК И ВИДИТ СОН ПРО ВОЙНУ. Белые наступают, черношапочники распевают псалмы. Велосипедистки КАК НИ В ЧЕМ НИ БЫВАЛО чешут в гору под именем кошка. КОШКА СПИТ МОРДОЙ В МОРЕ и видит сон про войну. На лопатках кошки ЛУНА ОКРУГЛО ВООРУЖЕНА. Люди танцуют под Верку Сердючку у побережья. На камне написано: Сашка плюс Дашка. Еще на заборе ”СКОЛЬКО СТОИТ ТВОЯ СВОБОДА?” аккуратным почерком девочки-хорошистки. СМЕЛАЯ ДЕВОЧКА пробирается через потемки, Сапожки стучат по щебенке в проулке. Щелкает зажигалка. Ветер в лицо. ОНА ПОДСТАВЛЯЕТ ЩЕКУ И ХОЧЕТ ЕЩЕ.
ОБРАЩЕНИЕ МИНОТАВРА …легкая непристойная отсасывает минотавру, лающий минотавр в ракушечном лабиринте, красная ласка зари, цветущие веточки лавра, жесткие веточки лавра, корабль трубящий отбытие… …мрия вечноголодная, попсовая песенка таврия, гиблая песенка таврия, даром смола кипела, даром шипел огонь, пока токами не ударило, он брал ее гибкую талию, любил ее белое тело...
 Крымская зима неуловима для посторонних, жирные листья упрямо висят в субтропическом полусне меж вязким кошмаром и долгой эрекцией... Она говорила, что убила отца и еще двух знакомых, теперь не может себе простить, опытная поедательница сновидений... Я забыла ответить, что тоже как-то убила во сне несколько человек, хладнокровно, оружие было достаточно острым, похоже, это тоже было зимой, ветер шел с гор и выл, как вампир на чердаке, под тяжелой периной. Я лежала и думала о свободе и страхе, живот мой горел, хотелось курить, потом я забыла, кого убила, теперь не могу вспомнить, что это были за люди...
припала к щеке прилипала мигрень щепка на поцелуй как щелкунчик трещотка потерянный день безысходный как сломанная зажигалка cricket шатание таймера над кроватью голосит фортепьяно Шопена такое начало: ТА-та-ТА-тА... ну когда ушные раковины превращаются в дирижабли воротца открыты узорная псевдолубочная смерть окрыленная белая скатерть в железном скелете дороги бисером красным укрощают мою гордыню из острой жестянки прощальная ниточка станция узловая назначены встречи никто не знает стрелочника в лицо
шило люди скачущие за стратифицированным счастьем завели как часики заели в суши-бар свое прекрасное будущее будущее базар будущее кумар будущее пожар лакомое незнакомое ласковое искомое матери и отцы матери и отцы морщины смывают с глаз матери и отцы никто не знает правду о нас единственное доказательство что вы не мертвы матери и отцы ваши прожорливые птенцы матери и отцы вечноголодные большеголовые радостные птенцы
ПОСТЫ Не оставляет беспокой, ночная пьяная прогулка, автомобильная сирена, стук каблуков маниакальный, ласкает ножик он рукой и матерится точно чурка, а мимо проезжает гулко, грохочет поезд нереальный. Среди пустыни городов, убитых хищной простотой, ночная скользкая измена, двор, сигарета, полупьяный от ординарного бордо, он будет скверный понятой под безымянною плитой - в слезах царевны-Несмеяны. Тоска веков, дубравы треск вершит спектакль произвола, традиционный во вселенной, когда победа достижима, густеет кровь как давамеск, искрит эффектно магнитола, идет игра на грани фола, - живая фреска в клубке дыма. Автомобильная сирена, ночная скользкая измена традиционна во вселенной, когда победа вдалеке, идет вперед военнопленный, вперед идет военнопленный, он прячет финский нож в руке, запляшет финский нож в руке...
парадняк, космический парадиз; я сказала, что вера крепче моих костей, ты вложил имя ей в рот, по улице вниз ей пришлось нестись, задыхаясь на перекрестках благих вестей; блажь бесконечности растолкуй, луна, босякам - о силе безродного маяка, бесстыжего самого допроси лгуна, ибо вольность сочная брызжет до потолка господи помоги, господи пощади, кто ждет впереди, ты ее пруд пруди наградил, неужели она всё вернёт, в космическую раковину имени парадиз - сам выбрал ту, что красиво поёт
короткий сон земная манна укладывается в первый тайм рубин динамо вполне достаточно для первого коана
Когда утром хозяйка кричит собирая пустые бутылки и женщина курит с тобой десятую сигарету дожидаясь чистосердечного драйва ты смотришь на море которое голубое и дышишь небом проплаканным недоступным когда в магазине кончился технический перерыв пьется шампанское из горла победа быта и быдла становится не столь очевидной музыка звучит у берега так как надо беспокойство чужих уступает южной фиесте каждому дураку ты должен по медяку улыбнись, инфернальное тело, распознав известную аксиому в тяжелом молчании предков пока не сдохнешь на теплой податливой гальке не вывалишься из экрана гремя костями и волосы станут тогда седыми свалявшимися узелками морщины души полости живота затрубят отходную финишная прямая дается слишком легко усталость рукой сняло гений маленькой короткой жизни тикает в ухе усердным азартом пока ты бежишь оглушенный победа за теми горами фиолетовыми ледяными гималайскими спинами и выстрел всадника на огненной лошади будет оценен достаточно высоко
СМЕЮЩАЯСЯ КОЛЫБЕЛЬ 1. Чистота света невероятна красный глянец бумаги обнимает опытный луч 2. и наступает контрастная ночь - снизу вверх 3. в маленьком бумажном раю все просто надежно уравновешено 4. в маленьком бумажном раю подарки сансары заносит в империо пустоты вечной предвечной позавчерашней 5. сострадание высокочтимых Будд раскачивает смеющуюся колыбель
FASHION’05 1. телефонная мания - человеческая аномалия: медики рекомендуют спасаться от ночных страхов, сначала звонить в страховую компанию, затем звонить маме, под утро давиться прахом надежд, какое ЧП - опаздывая, не найти никогда в зеркальном купе подходящих одежд, гардероб переполнен костюмами мертвяков, кто ты будешь таков, аскет, широкая мода идет на грубую кожу милитари-башмаков, но они натерли мизинец и большой палец иди-ка лучше ты босяком, прихвати новенький пистолет, мерзавец 2. тогда ты хочешь убить время кино где был последний раз неважно с кем система долби лучше наркотика не сыскать в мире систем пялься пусть она снимет свое кимоно пусть тысячи раз снимет свое кимоно ты будешь вяло ее ласкать все равно не унять свист в висках 3. добровольное изгнание самопальное одиночество до полного неузнавания в матовом зеркале корчится чем горячее твоя рука сильнее на шее вздута артерия снов говорю, подожди пока это не секс, так, игра слов. Соломонова песнь полнокровно полна... дни коротают дни короче строки колобродит солнце малодушничает луна городские гримасничают языки 4. Основа основ новгородская водка хмарь чеченский наемный труд читает букварь коммерсант средней руки мистер золоченые кулаки в честном поту он знает почем холеный уют он спокоен: его дела велики и никогда не сойдут 5. бабочки адмиралы - битники 50-х 6. пусти меня, где твоя слава, где ты будешь, когда лето сойдет в кювет, играя сказочной чешуей, белая лихорадка красиво плавится над землей, под полосой огня трепещет белая простыня, сука, булава, первоклассный дает балет, под небом которого, как водится, нет; дон Пихто протыкает ее копьем, достопочтенный лама посыпает на крылья красный свой порошок, мы просто сидим и пьем за здоровье близких людей, наливаем на посошок, пока злой павлин гуляет по трафику площадей 7. и не то чтобы pислинг и negro vine в приключенческой саге вершат дела, прерванный поцелуй, хохот рыжей под мэри джейн, или девка, которая так здорово отлетела и уплыла, когда Патти Смит, и улыбка ее океан, остриё голоса в путанице проводов, лубочный город, цветастый, как сарафан, лучший из похеренных городов...
понимание убыван противление журавлян каждому хватит фанатику фантиков односельчан
камень предков тяжел я мимо прошел дух тяжек дорогою у лукоморья широт и только тот о ком больше двух четки переберет
Жестяной божок крыш знает в лицо каждого, потому что он ас, исключая крыс, включая вас, от нечего делать он составляет городоскоп тел, которые легион, - праздный скоп человекосистем, выходящих проветриться на балкон, вопрос - с кем... оттого, что совсем затерт сюжет, достаточно бросить взгляд, он устает, как рикошет встречает закат - жестяной божок крышеловок - по самой бровке солнце скрипит, скулит жесть, ловкие лапы котов, любовников не перечесть, бомжатников, божьих коровок, павлиньих глаз, прибывающих на ночлег в здесь, в сейчас жестяного божка проходимцы принимают за мотылька, мохнатые лапы прилипают к прическам, ветер срывает шляпы бомжей, кувыркаются папироски в город, объевшийся тел, дешевеньких ворожей, - крутой поглотитель love, он не хотел им зла... повелитель крыш бьет в свою жесть, жестянщик с простой высотой наперевес, гибкий, как шест, канатоходец над пустотой, будто благая весть, пикирует на карниз: солнце катится вниз, солнце катится вниз, солнце катится вниз...
ОПТИМИЗМ в пионерском лагере была элен пионеры дразнили клитор до колен у нее на шее был синий засос и фамилия ее была Фишер она была хороша как Шифер девочка из детдома русая вытянутая прямая со всеми знакома вечноголодная высокогрудая заводная ненасытные губы голубые джинсы всего тринадцать девочка из детдома она села в старенький мерседес у старшей вожатый случился стресс вместе с мальчишками из дачного поселка прокатилась девочка светелка ее хотели выгнать из лагеря она была пьяная наглая Фишер Элен она шла из столовой с карманами полными сухарей себе на дорогу Фишер Элен вечером за ней приехал казенный автобус вожатый пошел ее провожать был сильно растроган я хотела ей дать номер домашнего телефона но Лена сказала - все равно потеряет ее никогда нет дома Фишер Элен в автобусе сидела тощая пожилая женщина девочка явно ей не обрадовалась она как обычно смотрела с вызовом в ее взгляде можно было прочесть нечто благодаря чему большой мир не издох пока а продолжает изобретать способы выхода.
ПРИМОРСКИЕ ИСТОРИИ ЛЮБВИ Борхес, который был героем у Борхеса и которого звали Борхесом в тексте про Захир, рискнул, если бы вспомнил об африканской монете-ракушке, отринувшей двоичность кода, исключающей медальность событий. Ракушка. Всего лишь непрерывная завитая линия с едва ли измеримой наощупь впадинкой, щелью с округлыми краями. Раковина, из которой дует ветром. Раковина, в которую можно шепнуть имя губами, а потом поднести к уху. Раковина, которая любит чужие истории, и, в общем-то, неизвестно, как и кем они оплачены. Раковина, которая любит из глубины и берёт, вероятно, любовь, глубоко. Один человек, ехавший в поезде, рассказывал о подкладке души, которая недосягаема, но в стучащем плацкартном вагоне ее перцовый привкус на языке. Одна женщина шутила с другой, что умрет красиво. Одна девушка каждое утро смотрит на море, и пепел с утренней сигареты слетает в бесконечность пепельницы. Вода всех наших псевдогностических снов закручивается в одну и ту же сторону, в то время как в Австралии - в противоположную. Вода истории хлещет из крутизны перламутрового изгиба. Жанна д`Арк заходит в дом, чтобы переодеться. Оставляет на столике пепел костра и опрокидывает стакан воды. В узкие пазухи фотомодели Кейт Мосс летит кокаиновая пыльца, закручиваясь ветром, дующим в глубины ее совершенных легких. Мужчина-младенец, круглый, рыжебородый, захлопывает страницу с криптограммой, где змея кусает свой хвост, пишет на листке бумаги слово “священныя”. Хозяин ялтинской виллы, целыми днями возящийся в саду, выкапывает амфору с немецкими монетами 1940 года выпуска, и в голове его иностранной гостьи наново рождается стихотворение, написанное сорокалетним немецким солдатом, утонувшим под Севастополем. Раковина. Ракушка. Острые уши земли. Гудящие трубы неба. Гортанное молчание воды. Выброшенная на берег зимним штормом. Золотоискатели проходят мимо в полном сосредоточении, в карманах - найденные цепочки, кольца, кулоны. Рядом падает чей-то плевок, пахнет рыбой и солнцем. Имя Бога раз в три с половиной минуты пишет линия прибоя - с востока на запад.
ТЕЛО Что с тобой делать: ты живое, и это ясно - выя жует мои песенки, микрокосма трясина и прочая жизнечастность, тесные лесенки. Полый лист и упрямый дудук прогуливаются рука об руку, придет срок - сорока унесет мой сундук, останется облако.
БОЛЬШОЙ СОБЛАЗН Большой соблазн: тоска, усталость, о времени сокрушаться, сокрушать сми, жкх, ндс, пдд, ничего нового в этом прекрасном городе вы больше не увидите, не услышите, не унюхаете, все знают друг друга в лицо, знакомы через одно рукопожатие. Актёры и актёрки каждое божье утро выходят в город на работу, чтобы докучать, ни одной хорошей книги больше не выйдет, потом все разучатся читать, нет, сначала все разучатся говорить, какой соблазн, какой соблазн... Хочешь, я расскажу тебе сказку, дружок, о двух достойных обезьянах, освоивших орудия труда. Хочешь я дам тебе отличную гиперссылку, где коменданте Маркес в прямом эфире дает недобрые советы мексиканским крестьянам, хочешь я дам тебе номера телефонов, где, по крайней мере, тебя выслушают. В три часа ты уложишь свою историю, друг. Потом ты выиграешь в лотерее легкую славу. И будешь позволять себе слабости. Друзья подарят тебе на день рождения ураган “наташа ростова”, который заботливо запеленает землю и целомудренно заретуширует все интимные местечки твоей жизни. Маленькие радости, такие одинаковые, маленькие грешки, такие предсказуемые, короткие сны, такие образцовые и интеллектуальные, - все это ты будешь скармливать своему любимому минотавру, которому все мало. Он с детства привык к изысканной кухне, но даже Гомер знал рецепты весьма приблизительно.
Яко гиацинтов запахи, С табачным дымом перехлест, И звезды хрупкие, как запонки, Пришпилены к луне за хвост, Доколе эхо всепрощения В пещере узкой отдает, Токуют тени воплощенныя, Щенячий тычется народ, Плотина, сломанная радостью, Речет проточныя ручьи, Платонов платиновый градострой Пылает в глиняной печи.
ЧТО ПРОИСХОДИТ? В моем подъезде номер четыре живут китаец с китаянкой они приезжают с друзьями на старом японском автомобиле с пакетами еды проходят мимо иногда здороваются ночью валяясь в ванной я думала не позвать ли их на чашечку зеленого чая развлечься у меня есть немного с жасмином один мой друг сказал что в его жизни ничего не происходит и перестал звонить по телефону одна моя подруга отказалась зайти в гости испугавшись заразиться гриппом еще вчера дворник лет 18-ти заметил что я за ним наблюдаю через окно и курю сигарету сегодня он вышел на работу в красивых бежевых штанах и новых ботинках но мел так же хило и без впечатляющего замаха глядя на его метлу приходит в голову как чудовищно он должно быть трахается ... какие брутальные будни пять дохлых ворон в пяти метрах от футбольной площадки сломаешь голову как им удалось сделать это одновременно
СКАНДАЛ Л.
он слушал всякую чудесную дрянь пел по памяти сида вишеса любил talking heads и выбегал плакать из машины с припевом “wind in my heart, wind in my heart, dust in my head, dust in my head” с мокрыми лицами мы, фрикующие мизантропы, заходили в банк чтобы узнать нет ли денег на детской сберкнижке их не было, и мы набивались битком в автомобиль весело ехали хозяева ночных клубов знали нашу банду в лицо только красивые девушки только вызывающие патлатые мэны только хорошая выпивка убойная травка вкусный табак вкусные разговоры центровые ребята изредка смущающиеся от того, что слишком центровые уходящие на периферию сознания что не помогало становиться ближе к арт-пролетариату такому активному, вездесущему трогательному... когда с любовниками и любовницами у него случались простои, он приезжал в домик с трубой пить водку, сбивать кряжистые сосульки, на мятых бумажках он рисовал картинки, швырял, рисовал, с ухмылочкой вечером мы возвращались и заставали его в позе развратного оловянного солдата босиком, в моих клешах, в белоснежной майке сидящего на полу среди гор кассет, он выбирал одну - первый альбом ногу свело и грустно вздыхал, потому что у него кризис потом садился на край кровати и рыдал, что ему никто не дает, а вот Б. дает и что такого в этом Б. дольше трех дней мы друг с другом не выдерживали декадентский, бисексуальный, неуправляемый, всё слишком с избытком, с перехлестом рембо с ди каприо, - представлялся он онемевшим первокурсницам одна синеглазая девушка до сих пор бережно хранит его образ, потому что он много значил в ее жизни, и это был “лучший ее роман” сплетник - враль - эксцентрик - лентяй - сукин сын - заводной апельсин ... кажется, его послали на хуй время лучший палач для дурачества, говорят говорят он женился и стал серьезным и самопогруженным истериком говорят, он заделался модным философом, или мультипликатором, или моделью, или дизайнером гей точка ру, или рок как ее там, звездой, работником театра, - почему бы и нет, почему бы и нет... представляю, как он пролеживает день напролет на диване и мысленно занимается любовью с Нилом Кэссиди.
ПОХОЛОДАНИЕ Сижу, из фортепьяно дует, Чес-слово. Ноутбук жужжит. Под крышкой клавиша танцует, Да башню ветер ворошит, Полощет сонные вздыхания С соседским радио взахлеб, Ночное острое раскаяние За дверью хлоп. Мир темным заоконным личиком С холопским утром впереди, Теперь же дует неулыбчивый С оскалом, Боже пощади. Замерзший, высохший, обветренный, Я в сон снесу свою мольбу. И холод, дующий с Ай-Петри, Луну катает на горбу.
ПРОЗРЕВАЮЩЕЕ СЕРДЦЕ: EN RUSSE 1. Трёхколесный род условный Облаченный в робы град Да смеющийся любовник Древним солнышком богат Херсонесский пифос ломкий Крали щелкают поди И баюкают потомков Прижимая их к груди Млеко воздуха пестреет Море волочит прибой Сердце яблочное зреет Гомеровской слепотой… 2. На колени его легла без намека на близость Проспала сотню минут чутких всхлипов артерий у птиц Сжимая свисток в кулаке В нижнем саду французская знать Собралась приобщиться К диковатому чуду Пробужденная Выйдет к роялю наощупь сыграет прозревшее сердце.
Испросил старик, по ком звонит… я ему – извините, уж год прошел, не то овечий сыр был несвеж, не то менингит, под тяжестью плит щетинится белый шелк, и тогда ведь, не помните, была зима, только яростней, крепче дуло в лицо, и фигурки картонные, как из дюма, приходили на грустное это крыльцо, снимали шубы, варежки с бледных рук, ночевали в сенях, кто пил на полу, а кто в кресле всхлипывал птицей рух, дырявил взглядом заоконную мглу, испросил старик, по ком звонит... я ему – извините, уж минул год, вот, синица, зяблая, семенит, и луна, шатаясь, в лицо тебе лжет.
ПЕСЕНКА выхожу на улицу дурак дураком не думать ни о ком голова кругом кружится земля земля дураком исхожена вдоль поперек мне невдомек пустячный урок одинок ли Бог одинок ли Бог окурочек в реке промок дайте воли дайте воли воля моя гуляет по степи гуляет по степи воля моя гуляет по степи гуляет по степи воля моя гуляет по степи гуляет по степи воля моя гуляет по степи гуляет по степи воля моя гуляет по степи гуляет по степи одна
Купейный свободен Утренний чай Ночная печаль Колесами до тебя достучу Сердце ж-д полотно Железное гулкое Прокуренный тамбур надежд Голова моя теперь Мелитопольский орех Пальцы московская горюй-пыль Но скоро буду приплясывать Как веселый вагоновожатый Уши выдул сиваш Бронхи забиты Водой поминальных слез.
промысел дня ночь за луной нимб лубяной ветра столбняк промаслены замки вздрагивают позвонки небо шатает крышу ветер шугает крышу ветер и тень его Агасфер лубочные сны надышат вербена мирра и ветивер
ПНЕВМАТИЧЕСКИЙ ГРОТЕСК такие дела письма утилизаторы расстояний языкастые деспоты тумбалалай зыкие времена дикие зоркие холода атакующие жадные надёжи с песьим оскалом письма изгои лавстории астрономические лабы музыки сфер трудятся день и ночь день и ночь кого с плеч кого в печь кого прочь кого вплавь соленый штормящий язык жало взмокшее магнитное поле алкающий пюре истины дымовик трип щелочной щелкнутый шибанутый дробь буквицы лавиной сползшая в бытие что ключиком бьет адресуя ошую пальцев сверчки щелкунчики пауки памуки мульки фиги пульки плевки крысиного яда в иерихон дудочки-дурочки краденой как солнце зимой виновато игривая трехнотная палочка приманочка путезаводная тикают детки по длинному мостику слепому туннелю в лабиринт с горячим губастым сердцем в левом отсеке солнцем токующим в яме бомба всесокровище мира надежно лежит и трепещет и дремлет с испариной вызревая до мокрого поцелуя героя который слишком хороший пусть и мерзавец поскольку хватает же сочной наглости пялить спящую девушку закипевшие океаны ее внутренности полные сады изумления на сосках пока на другом берегу ее языка выстилают дороги и лодочники пьют за здоровье кефали мигает маяк и почта идет по горячим углям
НАХОДКА ...несите его лучше к учительнице биологии говорят ее не любят многие Д. Давыдов захотелось чего-то эдакого привезти притащил колченогого травести выкрал его из железного ящика с виду что мокрая ящерица ноты потерял заржавела глотка странная в общем находка травести объяснил вежливо что лишился памяти потому и затвердел намертво ни отца ни матери ни тети ни дяди нет а было их пятеро на один пистолет потому он понес суровое наказание мокро захлопал глазами мне брось меня в реку попугать плотву может я оживу брось в огонь чтоб дотла истлел развей крошево по полям с пшеницей напополам чтобы как прежде запел... ...птицы воздух полощут даром сотни лет он проделывал это ситаром застонала сочная рага полоснула по сердцу радость
AРШАН Кто сказал во времени - удел жесток, именье места в точности восток-восток, по ветру свобода, беглая собака, кода неземная в белой шерсти яка, колокольца стукают, думает река, агукают монголы, набравшись молока.
БАМ Жар, зыби таежных болот, вероломное полотно железом скулит, маневровый свисток, ледник на кадарской реке, - у якутки пурпурный рот, у проводницы болит в высоком виске о спивающемся проводнике. Через общий вагон как единую участь идти, пьяным матросом просмотреть свою смерть за окном, где кипящие небеса взрывают иззаперти Восток, с которым ты заодно. Если леший опаздывает, стрелки перевести, Если в Юктали пустошь, туман белым волком сердце жует, Я скажу отстраненно: Ты можешь спасти, Так оставь все, как есть, И мой скованный прах заново оживет. Обручи дорог утра рань раны выключенных ворот сквозят где отмычка, жадный ты рот? Вот, под камушком на змее лежит, Бери ее, мот.
РАСШИФРОВКА В Юктали нет хлеба - одни вокзальные клумбы, клубы дыма нашего паровоза, глаза проводницы прозрачные, как у привидения, рабочий поезд идет на Тынду, где ждет нас горячий ужин и, может, даже такая роскошь, как горячий душ.
УССУРИЙСК–СЛЮДЯНКА английская девчонка вся в фенечках, косичках вагону улыбается, наверно, из приличия руками дулю кажет все утро, как немая, транссибские деревни на цифру ужимаю А Мэри тихо мается, пиздец не понимает! А Мэри с Беней были от Дели до Калькутты Как весело, балдели, как было вери гуд им, Как хоббиты - по Индии, покруче витаминов, Три месяца в Китае с похмельным Бенджамином. В Китае Мэри с Беней помучились изрядно, В Европу захотелось им уматывать обратно. Туда не стоит ехать, Туда вообще не стоит, Учите лучше дома Китайскую историю. Востоковеды аглицки Спросили без стыда, А что это такое - байкальская вода? И, ручки сложив ангельски, Нашелся мой бой-френд, Что это в мире самый известный русский бренд.
ИЗ ДОРОЖНЫХ БАЕК БОЕВЫХ МАГОВ они сказали у нас нет шансов потому что мы слишком веселые а так не бывает они сказали у нас нет шансов потому что нужно страдать и еще полагается быть неприметным а если красивым то со всемирной печалью в глазах они сказали у нас нет шансов потому что все забито на 40 лет вперед их сокурсниками одноклассниками бывшими женами а еще уважаемыми людьми требующими справедливой реабилитации по совокупности заслуг из диаспор и клубов по интересам где мы никогда не у нас похоже нет шансов по крайней мере нужно старательно состариться или поскорей повеситься и вообще быть с ними поласковей соблюдать приличия тут уж у нас точно нет шансов мы не тусуемся мы не неврастеники не винтовые не маститые филологи не интеллиджент и не сервис и не самородки из провинции вообще непонятно кто мы в нас есть что-то враждебное и опасное так что... нет у нас нет шансов они сказали бессмертие у них разлито по бутылкам бутылки подписаны и хранятся на дне аквариума аквариум качается на цепях в жерле глубокой норы которую охраняют четыре лысоголовых циклопа и у каждого циклопа по дубине а на дубинках выгравирована табличка что шансов у нас нет предупредили они а я вот думаю что же я тут делаю вроде бы оно мне и на хуй не было нужно это бессмертие для внутреннего пользования бессмертьишко абстинентное далось оно мне стою и размышляю в норе сыро темно циклопы бухали всю ночь настойчиво угощали моих друзей добрым вином сами пьяно расчувстовавшись запанибрата отдали нам ключи мы стоим и пялимся на этот хрустальный ящик открывать - не открывать, думаем смотрим как он качается поскрипывает и нам смешно смешно до икоты рюкзачки на спину взвалили и вышли на трассу ключи подарили монгольскому дальнобойщику
ХОЛМ Не перуны и не пираньи силы, сластолюбцы и мясоеды на горгоньем пиру огни гасили, кости складывали до победы... ...посмотри, как высок этот холм: дети носятся с визгами, сигают зайцы, распаленные парочки прогуливаются пешком, в траве любовью залетные занимаются ...когда ветер гибкий и сестра его твердолюбо сверхголосисто духам кажут молящегося на коленях, холм стоит обращенный в слух: чужие сухие губы говорят о спасеньи.
кто здесь мусорщиков целовал? короткие дни - перетирают нерушимость даров в пролете двери город взят электронными женами-падальщиками в пустой час люди идут по земле земля принимает их шаг безропотно как перина
Надежда вежд, - вина слепа, вся ветошь брешь - строки запал, ручная нежность белошвеек, луны опаловый овал, земли отстегнутый ошейник, где нынче славно пировал …и у последнего предела красиво я тебя раздела.
DICHTUNG/DICHTEN Дави ее, дави! Лови ее, лови! Контекст истории неясен. Известно, что пропели соловьи, Преступник безоружен и опасен, По рации один прожженный мент Сказал, что это редкая шалава, Припрятала под камнем пистолет, Играючи обставила облаву. Она бежит, шаги на пересчет, В виске горит веселая музыка, Запрыгивает черту на плечо, И рот высвобождается от крика.
КИРИЛЛ И МЕФОДИЙ: ЧИСТОПОЛЬ АЛЬФА Отрада или отрава пот градом гудела орава отары на переправе как резаные орали от раны или от рая от воздуха или от жара стояли и умирали долго стояли отары без сильного пастуха его курчавую голову, уютно лежащую на липком столе в соседском баре, видели приглашенные наблюдатели; в такой ситуации им предписано звонить в службу внутренней безопасности, но телефон не ловит в Чистополе, никогда не ловил, никакой связи с городской телефонной станцией не было в неизвестности, и разве они не знали, эти силовики, куда приехали. Они взяли его под руки, поволокли к реке, где не протолкнуться, порвали куртку, окунули, отчаялись сгоряча. Как спящая кукла, он не сопротивлялся и не стонал. Он ощущал свободу правым окровавленным глазом, щупал ее в пьяном забытьи левого глаза и не хотел просыпаться. БЕТА на равных с цифрами ликуя прокрустов соблюдая счет на клаве пальчики смакуют компьютерный всеядный вход векует братство многоруких поводырей-проводников властолюбивых тугоухих бездушных праведников в телефоне живой голос становится телефонным голосом; оживающая по ночам истерика требует новых жертв, в завязи белладонны ищите логическую связь между подробностями истории и величиной дозы, в чем разница между всеобщим веселым прощением, бодрийяровским пятизвездочным раем человековещей и долгим ночным разговором через полгорода, который вообще неясно где расположен, коли речь зайдет о новом эоне, озоновой дырке в большой ноосферической голове; третий мир или третий рим, мирорим - все равно третий, как перст у льющего воду бога с босыми младенческими пятками. Он по-прежнему здесь - отделенный семью небесами от искусственного освещения взлетных площадок на аэродромах, и косой мокрый снег, перечеркивающий пьяницу в подворотне белой нервной линией, в сетке законов - смешная невинная помеха, покуда человекообразный предмет, застрявший между нолями и единицами ледяного склепа, отмаливает свою свободу на дикарском языке. Я вижу хлопотливых горожан, уходящих в доступный и еще более доступный ад, взятый в кредит, их порядковые номера, лишенные магической силы, выгравированы у них на затылках. Их губы, забывшие о прощении, как зашитый мешок с утопленником внутри. Они соблюдают дистанцию, правила очередности, как умные высококлассные машины, и при входе их обыскивают манекены, бегая холодными пальцами по взмокшей спине . ГАММА в полоске света сигарета дымится быстрее кайфа от сигареты; даже ромео&джульетта - и то теряют качество сигареты, когда в расслабленной аскетической позе, глядя в окно, созерцаешь свою смерть, перепутавшую нумерацию домов, стучащуюся в адвокатуру, где гражданские иски разложены в папках до самых потолков с лепниной, и чичиков ковыряет в носу, игнорируя визгливые голоса секретарш, никто не подходит к телефону, никто не открывает дверь стучащейся снаружи: охранник задремал со спорт-экспрессом, уборщица задумалась о чем-то над заплеванной раковиной, клиенты давно ушли, недовольные ходом вещей. Никакая смерть не перейдет им дорогу черной кошкой, т.к они умерли без посторонней помощи. крошки от куличика собираем птичикам за воротца рая не каждый попадает никто не умирает во владеньях рая ворота закрыты никто не убегает никто не пролетает в узкое сито строгие сторожа огненные мечи трепещи жива душа неси горячие куличи! строгие сторожа трепещи жива душа огненные мечи горячие куличи ДЕЛЬТА Я вижу их, одинаковых и одиноких в сетевых каталогах яндекса, в биологических справочниках, где их имена аккуратно следуют по алфавиту, даты смерти написаны неразборчиво либо зачеркнуты. Хранители справочников, разжалованные демоны, уродливые и вкусившие справедливости, шарят налитыми кровью глазами по пригласительным билетам, снисходительно пускают орущую толпу гостей под полы своих одежд. Почетные гости хватают с подноса коктейли, а многорукая хозяйка дома, стоя в углу, принимает поздравления и подарки, мерцая алмазными кинжалами у себя на поясе. Она сдержанно кивает льстецам, а просящим подаяния отрубает руку. Как черепаха, уставшая от бессмертия, в конце концов она погружается в панцирь, чтобы заснуть и долго не просыпаться. Ей снятся времена Махабхараты и расцветающий ядерный огонь, превращающий родной город в невесомую пыль. Пятнадцатилетняя, седоволосая, она стоит на горе и смотрит на город, черной тучей взмывающий к тропосфере, - крыши домов, камни дворцов, домашняя утварь, крысы, слоны, собаки, чаши с драгоценностями, сандаловые четки, и вслед за ними - пепел победившего войска, черепа родных братьев. Она смотрит на них, удаляющихся в межгалактическую безвестность, слизывающих по дороге солнце, луну, и из ее железного горла вырывается смех. гуляла по степи воля одна гуляла по степи воля одна гуляла по степи воля одна ходила самаритянка, ходили самаритяне по большой полянке по чистой поляне кругами службу служили крошево собирали крошево ворошили кружевом расшивали ЭПСИЛОН через окно электропоезда зимний пейзаж: крыса прыгает по человеческим следам, ведущим к дому, из окна идет пар, два ведра воды кипят на газовой плитке, чтобы было теплей, пришлая собака лает на небо, зовя луну, которую кто-то украл, повесил на ее место гипсокартонный слепок. Кто теперь будет составлять расписание приливов и отливов? моря ушли под землю, реки утыкаются в болота, океаны цунамят остатки суши. Так помстилось собаке. бысть прошлое крошевом буйно помешанным град осажденный люд огорошенный нагорожены огороды народились народы рубили бороды летали оводы дули на воду вилами вспороты от города к городу носило вранье воронье выносило воронье вранье ФЭТА Летел снег, И кто-то позвонил; плохо слышно, но ясно, на дорогах пробки, авария на электростанции, фотомоделям рассекали губы, рисовали фиолетово-желтые синяки на ляжках, суперидея, съемки на военную тему, что делать, людям так хочется свежих впечатлений. Крутись, барабан, набитый битком, женщины по продажам дарят дорогие цветы и театральные контрамарки мужчинам по рекламе; острозубые, как хорьки, они пророчат друг другу сытую старость, делая своеобразные комплименты, намекая на успешно регламентированный секс, и все у них хорошо, и все у них хорошо. и пришел казак и сказал казак показал кулак накричал казак город в красных кирпичах тихо отвечал вот так не плошай и не серчай иван-чай иван - дурак КАППА Где же вы, плакальщики и шуты, юродивые ключники, танцовщицы, звенящие серьгами, погорельцы земли, олухи богатыри, пьяные бандюки, неулыбчивые лесники, бродяжки, бражники чуди, колымаги с фигой в кармане? Я вижу редких проходимцев, смеющихся на бегу, легко уходящих от погони. Пьяные или влюбленные, они не имеют опознавательных знаков, только песенка ветра в ушах. Хорошо начать сызнова, вернуться к табула раса, шагнуть из табора в Византию, в невероятное алыверды, пощечиной просочиться в отмененную электричку, оставляя в тамбуре тяжесть одежды, оголяя острые царапины и следы плетей. Тихим понедельником, когда человекоприборы и человековещи займут свои рабочие места, последние человеколюди выйдут из города. Кое-кто оглянется назад, лихорадочно прощаясь, но улицы уже не видно под снегом, низкое хвостатое облако обвивает хайвэи до самого горизонта, щупает серым языком снег, - и вот уже ясно видно, что это хорошо отужинавший дракон. легко-легко свобода на грудь легла тащила нас далеко тащила пока могла ОМИКРОН Держи трубку всегда подольше: определитель зашкаливает на тройках, семерках, тузах, дама пик - застряла в дилерском кармане, как в западне, свободная трефа - идущая в никуда, черва улыбчивая и нагая на фотке, джокеры ждущие перемен. Хрипят метеорологи с манией аллах-акбар, гром ли грянет, ветер задует липкий, как язык идола, и всплывут инфракрасные континенты, монотонно затарабанят магнитные полюса, треснет по швам глухой сон . Ты знаешь таких, умеющих говорить на красном? Смотри, как весело они показывают тебе язык. Кто-то пролил красную краску на холст! кто-то дал им похожие имена! кто-то доверил им драгоценный груз! кто, зачем? золотые скорлупки беличьи зубки колют орехи ради потехи как из ниоткуда сияют изумруды ИПСИЛОН Я приеду, аллё, время вышло, увидимся! А ты спи, спи в тени короткого замыкания! Эта электричка – последняя. В городе – революция. На станциях менты шмонают чурок, пьяных подростков на предмет героина, лапают easy women. Спи! Спи сладко! Покуда ты человек, и, спящего, скользкого от пота, тебя рассмотрят в микроскопы зеленые гуманоиды, умные амебы занесут в таблоиды метрики медленного увядания. Мгновение, секунда – и ты мишень Бога. Удостоенная жизнь на волоске. “Позолоти ручку”, — шепчет в ухо гадалка-автомат, вдруг твои гены проступят родинками-звездами на космическом теле. Вот она достает свой заточенный перочинный нож и одним умелым ударом оставляет шрам на твоей доверчивой похолодевшей руке. ее лубочная любовь в природе Будды брешь румяный сказочный лубок потешников потешь пойди пройми толпы понты покуда сам такой по пойме божьей тот же ты с орлиною башкой ОМЕГА Живой голос становится телефонным голосом; в полоске света ты увидишь их через окно электропоезда в затхлой воде городского колодца, полного потусторонней жизни. Хичхайкинг слишком хорош в этой местности. Когда еще удавалось проехать сто тысяч миль за одну ночь? Пойди, брось им веревку, одинокий, самодовольный дурак. Ты получил ночлег и еду, теперь плати по счетам. Кто бросит химерам веревку. Они вылезут на свет и будут долго корчиться от холода и омерзения, разминая пластиковые суставы, голые и патлатые, они набросятся на предложенную еду, растрогают тебя жалостливым мычанием. И ты возьмешь их к себе в рюкзак, послушных животных. Будешь носить их на плечах по дорогам десятки лет, сверяя по карте маршрут. Рюкзак будет тяжелеть, табор множиться. На пути попадутся одинокие путники с тяжелыми дорожными мешками наперевес, идущие на восток. Куда более мудрые или лукавые, они примут тебя за младшего брата, их легкие кивки будут кружить голову, придавать глупой самонадеянности, ощущение счастья. Ты будешь шагать и вслушиваться в гул жизни за плечами, дремать, сидя на развилках, пока дети растут, угасают старики. Старики уже ничего не помнят, а дети не знают пристанищ, не станут искать уюта, прокладывать железных дорог, привязываться к пейзажу, только солнце и луна, единое небо, единая земля. ...Потом можно будет незаметно уйти, оставив рюкзак на обочине, распустив узел. Налегке выйти на трассу и первой же попуткой добраться до места, где, если повезет, тебя по-прежнему ждут, живым и свободным.
|
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
