Нам предсказывали кончину,
       Нам уже сколотили гроб,
       И почти устранили причину,
       Да не мучалось следствие чтоб.
       
       Что обидно Адаму и Еве
       Люциферу обидно вдвойне -
       Для чего же мол яблоки ели
       И за что погибать на войне
       
       Прокуроры страдают запором,
       Вся охранка играет в преф,
       И рыдает под мокрым забором
       Отощавший космический лев.
       
       Не в ответе за первородство,
       Но за жизнь, что взята взаем,
       Мы на дне мирового колодца
       Жгем костры и поем, поем.
       
       

       

       Президенты, сантименты,
       Сантиметры киноленты,
       Разговоры, болтовня,
       Ты хуйня и я хуйня.
       США война Ирак,
       Люди - брык,
       Бинладен - брак,
       Иудеи - големы,
       А ты такая голая!
       
       
       
       

       волны, призраки вечности,
       гладят камни, бьются о набережную,
       храня в молчании крики о помощи
       попавших в холодные струи течения.
       бодрость духа сменяется отчаяньем праха,
       вместо беспечного извините
       выходит опасное иди ты на хуй,
       такое нелепое развлечение,
       хрустит печенье, смеются чайки,
       и хитросолнечное сплетение
       проступает узором на белой майке.
       
       
       
       

       как наступает
       здесь добрый вечер,
       и черный аист
       кружит над морем,
       сверкая глазом
       по стеклам окон,
       где чьи-то ноги
       сжимают плечи, -
       различья речи
       заметны резче,
       хоть и немногим.
       
       
       
       традиционное.
       
       в антикварной лавке за копейки
       продавался памятник эпохи,
       за прилавком бабушка-еврейка
       утверждала, что мир жестокий:
       
       маленька пенсия, зарплата,
       дети пьют и страшно выйти ночью -
       протирала рыцарские латы
       и кинжалы в тусклой позолоте.
       
       забегали важные туристы,
       раскупали вазы и иконы,
       и картинки импрессионистов,
       и адмиралтейские погоны.
       
       но на жизнь есть встреча, срок и дата,
       и должно быть каждому свое, -
       а в меня с обложки самиздата
       впился взглядом Коля Гумилев.
       
       
       
       

       Соль, солнце, соло по набережным
       Не слишком набожным, но в присутствии,
       Приезжие ахают: "ну надо же!",
       Мысли овцами в голове пасутся.
       
       Здравствуй, мы скорее всего расстанемся,
       Но не раньше вечера и лишь после танца,
       Ты, конечно же, одинокая странница,
       А я, несомненно, похож на испанца.
       
       Платья из ситца, пальмы зеленые,
       Кожа соленая, население мается, -
       Сегодня она его или он ее,
       Чтоб до утра от тоски избавить…
       
       Здраствуй, мы скорее всего расстанемся,
       Но не раньше ночи и лишь после танца,
       Я, наверное, стану отчаянным пьяницей,
       Если ты перестанешь вдруг улыбаться.
       
       Узкие лестницы, темные улицы,
       Специи, пальцы, проулочек дерзкий, -
       Не разойтись, так что люди целуются,
       Не успевая порой раздеться.
       
       Здравствуй, мы скорее всего расстанемся,
       Но какое, впрочем, это имеет значение -
       Я, конечно, останусь заложником ситуаций,
       А ты, несомненно, будешь плыть по течению.
       
       
       
       Еще один эпизод из жизни поэта Егорьева
       
       Смирившись с участью бармена,
       Освоив смешиванье грез,
       Поэт Егорьев шел на смену,
       О жизни думая всерьез.
       Коктейли дамам разливая
       С кусочком фруктов ль`экзотик,
       За барной стойкой как в опале
       Безумный сплин его настиг.
       Из чувства проффесьонализма
       Не растворившись в той тоске
       Он с офицанточкой Алисой
       Ушел под утро пить сакэ.
       
       

       

       Пустяки, легкомыслие, вздор
       Спускаться во двор как вор,
       Опровергать поговорки, дар,
       Новый день, дребедень, мир,
       Который на зубы не так уж стар,
       Хоть и местами затерт до дыр.
       И запивая чаем голландский сыр
       Покуда с моря обычный бриз,
       Пытаться наесться им впрок,
       Украдкой поглядывая на восток,
       Сигаретой постукивая о карниз.
       
       
       
       

       Меланхолия, милая, это такая дрянь! -
       Расстояния, ян не вписывается в инь,
       и гармоньщик на лавке замерз и пьян,
       а прохожим кажется должно так быть,
       
       и его скрипач только снег скрипит -
       эпидемия гриппа, мол, тлен, тлен,
       и ты уже плачешь как неофит,
       утопая в чашах своих колен…
       
       Но меланхолия, милая, это такая дрянь!
       По струнам - дрын!..