Провалы в памяти.
    
    Мартовским утречком, мокрым и тусклым, как раз таким, когда в городе, как по взмаху волшебной палочки, число шизофреников и орущих котов зашкаливает, мой очень близкий друг, не имеющий впрочем, никакого отношения ни к душевнобольным, ни к четвероногим, вдруг говорит мне: "Хорошо бы податься куда-нибудь на север, в леса". "Зажить там... Вернуться к сельскому хозяйству, молиться горячо на коленях в деревенском храме, - продолжил он, закуривая доминиканскую сигару, которую ему на днях подарил хозяин модного журнала, где - что уж греха таить - повадились подрабатывать московские поэты в качестве сочинителей рекламных статей сомнительного содержания. - И чтоб ни радиоточки, ни телеграфа, тем паче интернета или боже упаси телевизора". "Конечно, конечно, - подхватила я, - ты будешь осваивать ремесло охоты, а я рыхлить грядки, это мне по силам. Бельишко буду полоскать в реке, печь топить. А вечером при лучине будем хрумкать картошку да читать нараспев Белова, Астафьева, обсуждать скудные новости..." "А по утрам на пустой желудок выезжать на телеге в соседнюю деревеньку побольше - за спичками, табаком и мукой в обмен на молоко и ягоды..." - замечтался мой друг. "А пока тебя нет, я буду собирать чернику для пирога на ужин, аукаясь с детишками, - подхватила я, заливая немецкие мюсли с изюмом соком из красных апельсинов, выросших, как обещает реклама, на склонах сицилийской Этны, - в жизни не пекла пирогов да и печку растапливать, я скажу"...
    "Я могу стать священником.". - "А я учительницей". - "Лесничим или дровосеком". - "А я пряхой и еще петь в церковном хоре, у меня сопрано" - "С мужиками на медведя ходить не стану, жалко мишу". - "Корову доить, бусы мастерить, детские игрушки из лоскутков долгой зимой". "Бумага в деревне на вес золота. На чем мы с тобой будем писать?". "Раз в месяц плавать за ней на моторной лодке в райцентр за сорок километров вниз по течению" - "Это что же, зажиточные мы с тобой?" - "Нет, почему, лодка не наша, ты ее за бутылку у казака Петьки попросишь, по-мужски так".- "Ладно, а ты тогда и малой с треволнениями дождетесь меня на берегу". "Как здесь не разволноваться. А вдруг лодка перевернется, в проливной дождь попадешь или еще что. Все -таки райцентр людное место. Загулишь с мужиками". - "С чегой-то, брось ты, это же ненадолго", - возразил мой друг, заканчивая завтрак и убирая остатки непостного сыра в холодильник.
    Поболтали и разошлись по делам, кто куда. В редакцию, толкаясь в метро, в поликлинику, в бутик за декольтированной кофточкой - для танцев Вечером встретились в ночном клубе, том самом, где столичная богема гудит. Как развлекается столичная богема? Как и любая другая. Только в отличие от аргентинской и парижской предпочитает что попроще вслед уже за мате и абсентом. А танцует и спорит о философии с тем же жаром. Звучит шансон, гремит рок-н-ролл, стонет цыганочка, надрывается Курт Кобейн. Вот уже кто-то пошел из подвальчика на улицу - драться из-за одной красотки - покеристки, танцевавшей в тот вечер фламенко... Мы же - отплясавшие всласть, устало домой и спать без задних ног.
    ...Утро расцвело стремительно. Лучи света бились в узкое окно пшеничной копной, щекотали закрытые еще веки. Непонятно откуда послышался лай собаки. В дверь громко постучали: "Эй, Валентиныч! Чтоб вас... (непечатное слово)! Бегом! Маруська наш картофель топчет, проломилась через забор, скотина!". "Что? Кто?" - хрипло отозвался мой друг. "Кто-кто? Дед пехто! Корова ваша! Чья ж еще!".
    Я открыла глаза и поверила им: маленькая изба, чисто прибранная, в углу широкая печь, под ней детский стульчик и краски акварельные. Посредине избы - стол, накрытый скатертью, на подоконнике яблоки лежат с мятыми бочками - нападали небось вчера, куда их девать, народились. Собирали-собирали. Варенья вон сколько наварили - на всю деревню хватит. Сушили их. А они все падают. На сундучке кошка лежит полосатая, рыжая, на меня глазеет и урчит. Знает, что кормить скоро будут. Друг мой уже калиткой стукнул - утек к соседям. Соседи у нас добрые. Сибиряки . Шестеро детей. Все ко мне на урок бегают. Учатся серединка - на половинку, больно шабутные. Да и наш растет сорви голова, чего уж там...
    Я вышла на крыльцо: прохладно сегодня, наверное, дождь будет к вечеру. Надо сходить к тете Палаше, молока ей отнести, обещала. Она нам такой пирог испекла вчера. Надо яблони обтрясти. Надо посмотреть погреб, нет ли там воды, как прошлой осенью налило. Надо сено убрать поскорее, а то промокнет, если ливанет. Надо деда Ваню навестить, кума нашего, что-то он кашлял, когда заходил, плохой кашель. А вот и Марусю привели, ишь скотинка какая!
     Поспешила накрыть на стол: творог, сметана, хлеб свежий, остатки пирогов, печеные яблоки, немного егерского меда. Вот и весь завтрак. Пойду звать своих. Бегом.
    
    
    Восточный экспресс.
    
    "Этого не может быть! С ума сойти!" - "Серьезно! Он остановил выбор на мне, хотя я не говорю по-английски, только по-французски, я его сразу предупредил. Он сказал, что ему безразлично, все равно он будет учить русский язык с моей помощью, представляешь! Завтра же собираем документы на визу. Вид на жительство нам оформят, когда приедем, уже на месте". - "Так неужели это правда? Непальский принц и изучать русскую литературу! И что, правда помешан на Достоевском?" - Да, "Братья Карамазовы", похоже, произвели фурор в Катманду! Его высочество мечтает снять фильм по роману. Мы с ним два часа проговорили о Петербурге". - "А где нас поселят? Во дворце?". "Похоже, что да. Но нам хватит денег снять там отдельную квартиру или даже дом... с садом." - "Дом?! На высокогорье..." "давай посмотрим в интернете, какая там погода сейчас!", - и они вместе уселись перед монитором. Замелькали туристические анонсы, карты, фотографии гостиниц и улиц на фоне ослепительно фиолетовых Гималаев.
    
    "Неужели. Неужели это все наяву!" - замотала головой Лена, точно пытаясь проснуться ото сна, когда шофер-индус , широко улыбаясь, закрыл за ней дверь старенького такси. "Да", - ответил Эндрю, закуривая трубку. - Поезд через пять часов. У нас еще есть время, чтобы посмотреть Дели".
    
    "Похоже, эта пробка надолго", - сказал им по-английски индус и широко улыбнулся Лене в зеркало заднего вида. "Хорошо. Возьмите, это вам, спасибо, - сказал Эндрю таксисту, - прогуляемся пешком!" - и они вышли из машины.
    Их обдало горячим ветром, некуда было деться от одуряющего солнца, очень хотелось пить. Зазывалы облепили их, и поволокли к какому-то кафе под гигантской вывеской на английском - "Дева-Мария". Они сидели и пили из высоких бокалов. Лена заказала пива зачем-то. Эндрю попросил джина со льдом. К ним подсел хозяин кафе и предложил услуги гида. Почему нет, они пошли вслед за ним, тут же свернули на узкие улочки, заваленные коробками, мусором, сандалии липли к асфальту, как будто его поливали сиропом. Оказалось, индус говорит немного по-русски: "А вы мне нравитесь" - "Спасибо". - "Я вам сейчас покажу одно место, пойдем". И они легко пошли за ним, хотя Лена во всю уже посматривала на часы. "Где вы учили русский язык?". - "Одна русская девушка, похожа на тебя, меня научила. Потом она уехала". Он постучался в обшарпанную дверь. Из окна высунулось сморщенное, почти черное лицо старухи. Они о чем-то коротко переговорили. Индуска вроде бы согласилась и открыла им "Добро пожаловать, - сухо сказала она по-английски, - сюда" . Гид остался ждать снаружи. За ветхой дверью оказалась полная прохлады гостиная со светлыми стенами, обставленная в колониальном вычурном стиле. Гостей усадили в низкие скрипучие кресла, сутулая девушка принесла воды и фруктов, молча удалилась.
    "Вы - первая", - указала на Лену старуха, когда вода была выпита, а фрукты едва тронуты. - пойдемте за мной, а вы - ждите нас здесь. "Куда?" - "Вы что желаете знать: будущее или прошлое", - Лена сделала большие глаза: "Эндрю! Это гадалка! Зачем нам это! Пошли отсюда!", - она почти кричала и ринулась к выходу: "Ну, пошли же, что ты сидишь!". Но Эндрю не спешил: "Скажи ей, что ты не хочешь. Я пойду." - Лена, чуть заикаясь, перевела его пожелание гадалке. Тогда старуха жестом указала ему пройти. "Но как вы будете объясняться!" - в отчаянии бросила им вдогонку Лена. - Или она что, знает русский или французский!" Но Эндрю даже не отозвался, точно загипнотизированный, он последовал вглубь дома.
    Его не было пять, быть может, десять минут. За это время Лена успела посмотреть раз двадцать на часы, съесть почти все фрукты и почувствовать, что съела их зря, придется отпаиваться спиртным.
    Эндрю вышел один. Опустился в кресло и немного рассеянно посмотрел на Лену: "Она не рассказывает, Лена. Она показывает. То, что просишь. Как на экране. - Он помолчал, точно решаясь на что-то. - Я выбрал прошлое. Теперь ты. Иди- иди! Она ждет." - "Но Энди! Поезд! Потом, сколько они с нас сдерут, это же конвейер для туристов!" - "Гадалка сказала, что ничего с нас не возьмет. Иди, иди! Я жду".
    Лена пересекла гостиную, двери за ней бесшумно захлопнулись. "Будущее", - подумала она про себя и почувствовала легкую дурноту-слабость не то от фруктов, не то от взгляда старухи. Глубокого, долгого, цепенящего. "Будущее? Смотри вот сюда" - и старуха поднесла свой крючковатый указательный палец к Лениному лицу. Лена едва успела подумать о желтом лаке на старушечьих ногтях, как погрузилась во тьму. Секунда, другая и замелькали кадры. Какие-то Лена необъяснимым образом узнавала, точно это уже где-то было, давно, а какие-то видела впервые. Чьи-то незнакомые лица, московские бульвары, зима, разговоры, ощущение счастья, спазм боли внизу живота, солнце над рекой, белокаменная церковь в полоске дождя. Спокойное лицо Энди, поезд, на который они опоздают, Бенарес, куда они решают ехать вместо Катманду и еще что-то. Нечто, что подмигивало ей и прижимало палец к губам в знак молчания. Лена прищурилась, чтобы разглядеть, кто это, но никак не выходило. Она потерла глаза и увидела прямо перед собой индуску. "Ты никому не должна говорить об увиденном. Тогда через три дня ты забудешь, все, что узнала. И будущее станет изменчиво и благосклонно. Если расскажешь - как по писанному, оно станет твоей тюрьмой". "Зачем, зачем вы нас выбрали?" "Кое-кому вы нужны гораздо больше, чем одной царской особе". "Откуда вы знаете?" - "Тс-с!" - старуха снова прижала свой крючковатый палец к черным губам - "Тс-с!"
    Лена вышла в гостиную. Эндрю дремал. За окном вечерело. "Мы опоздали на поезд", - констатировала Лена, легко трогая его за плечо. "Да, наверное", - сонно отозвался Энди и сладко зевнул - а где наш паренек? Не дождался?" - "Скорей всего" - "Ты выбрала прошлое или будущее?" - "Прошлое, - не задумываясь ответила Лена.
    "Ну что, пошли тогда!"
    
    
     По телефону.
    
    "Алле! Михель! Алле! Скажи! Какие дела! Михель!" -
    "Вчера прошел ураган, много людей погибло, деревья вывернуты с корнем, крышу нашего дома унесло. Мы ищем способ приехать к вам!" -
    "Ни в коем случае. У нас, кажется будет война. Сегодня по всему городу звучала воздушная тревога. Мы думали ехать к вам!" -
    "К нам? Но здесь негде жить, вода к тому же поднимается, и скоро мы сможем перемещаться только на лодках" -
    "Но нам-то придется теснится в бомбоубежищах. К тому же исчезли продукты из магазинов. Михель! Ты меня слышишь!" -
    "Слышу. Но я в растерянности, что же делать! Говорят, из-за наводнения из под земли вернулась чума, представляешь! На площади сегодня добровольцы поливали бензином и поджигали трупы первых умерших!" -
    "Говорят, наши военные применили биологическое оружие Михель! От нас это держат в секрете. Но много людей заболели неизвестными лихорадками. Врачи только разводят руками! Алле! Михель! Плохо слышно!" -
    "Да! Связи почти никакой! Говорят, это из-за смерча, который буйствует на востоке города! Ты меня слышишь?" -
    "Плохо! Но что же нам делать?" -
    "Может созвонимся вечером, вдруг у нас что-то изменится к лучшему!" -
    "А если нет! Михель!" -
    "Тогда я приеду к вам!" -
    "Но здесь опасно, Михель! Может нам стоит всем вместе уехать в другое место? Там, где лучше? "
    "Может быть и так! Но давай подождем до вечера. А еще лучше до завтрашнего утра! Вдруг, все образумится! Утрясется само собой как-нибудь! Хорошо? "
    "Хорошо, Михель! Но ты там не скучай! Целую крепко!"
    "Не буду, хорошо! Целую вас! Созвонимся!"
    "Созвонимся, пока, Михель!" -
    "Позвонишь мне?" -
    "Позвоню, обязательно! Держись там!" -
    "И вы держитесь! Привет там всем!" -
    "Тебе тоже! До скорого! Звони!" -
    "Хорошо! Договорились. Всё. Пока! Пока!"